МОЯ ЖИЗНЬ - ОНА ТОЛЬКО МОЯ. ЦИКЛ ВИДЕО. ВЫПУСК 28. ЭФИР ОТ 18.10.2018. Пять-семь фаз неизлечимого диагноза (Часть15). Третье погружение во третью стадию (продолжение).
Содержание выпуска:
И сегодня 18 октября 2018г. мы снова возьмём третью фазу, третью стадию.
Это продолжение предыдущего выпуска от 04 октября 2018г.
Синдром выученной беспомощности – 5.
Накануне мы рассмотрели три вектора, три ветви депрессии, три типа депрессии.
Мы рассмотрели три вида депрессии, в зависимости от выбранного пути.
Два пути были тупиковыми, и только один выводил к свету, но именно он является тернистым.
Очень редко тупики являются извилистыми дорогами, чаще всего тупики прямые.
Тернистый путь – он не сложный, и он не беспрепятственный, просто тропинка змеится, и иногда теряется из виду, обрываясь.
Тернии сложны лишь для идущих напролом, надеящихся на свою крутизну. И какое-то время – удача сопутствует.
Так Вы для себя определитесь: Вы крутой или Вам нужна помощь. Одно исключает другое.
Крутым карта не нужна. Крутым и компас не нужен. Крутым вообще, кроме крутизны, ничего не надо.
Примите для себя исходное решение: сделать шаг или решить сделать шаг.
Можно ещё подумать сделать шаг. А можно помечтать сделать шаг.
Итак, мы имеем: два пути вполне спрямлённые тупики, и один – довольно упрямо тернистый путь, но только он выводит к свету.
Этот путь выхода из адаптации к исследованию – это самый важный путь в жизни человека. Так становятся творцами.
Этот путь выхода из адаптации к исследованию – он как беременность, срок не ускорить. И лучше беременеть пораньше.
Если Вас свернуло с пути в область поиска смысла – возвращайтесь к неизбежному. Неизбежное всё равно реальнее Вас.
Если Вас свернуло с пути в область попытки спрятаться и переждать – возвращайтесь к неотвратимому. Это значит, к себе.
Если Вы идёте по пути приятия неизбежного и постижения неотвратимого – не задерживайтесь между третьим и четвёртым шагом.
Если Вы идёте по пути приятия неизбежного и постижения неотвратимого – не задерживайтесь в приспособлении, переходите к исследованию. Вас в непознанном больше, чем в познанном и знакомом. Страшиться себя – нет смысла. Вы всё равно от себя никуда не денетесь. Всё есть лишь до момента, пока Вы есть. Вас нет и тут же ничего нет. Начните с себя, тогда и всё остальное будет.
И вот, мы вплотную подошли к такому понятию, как нарративная терапия. Это собственно попытка средствами нарратива реализовать необходимые цели. Да, при переходе от третьего шага «Начало попытки выхитрить для себя лично преференции» к четвёртому шагу «Отчаяние. Полная апатия. Депрессия. Упадок сил и желания» – да, миновать депрессию невозможно, но зато можно:
А) не глубоко погрузиться в апатию и депрессию;
Б) правильно себя вести в депрессии. Не давать ей шанса и помогать себе, а не расходовать себя на борьбу с ней.
В) потом мы увидели, что депрессия очень крепко дружит с состоянием выученной беспомощности;
Г) потом стало ясно, что неуязвимых людей нет и у каждого есть своя личная кнопка «вверх» и своя личная кнопка «вниз»;
Д) потом стало очевидно, что знать свою личную кнопку «вниз» было бы совсем недурно, а даже очень хорошо. Эта кнопка – это триггер, запускающий состояние выученной беспомощности, и тогда Вы становитесь сущим ребёнком, который ничего не может сам;
Е) потом стало видно, что о своей слабости и о своей зоне выученной беспомощности – можно рассказать вслух, обозначив её место в себе и себя в ней. То есть, о своей кнопке «вниз», о своём триггере состояния выученной беспомощности, можно рассказать вслух;
Ж) потом мы сделали предположение, что если мы можем рассказать вслух о своём триггере состояния выученной беспомощности, чтобы профилактировать эту свою зону выученной беспомощности, чтобы не застрять в депрессии, то если можно рассказать об этом вслух, так бы это можно было бы сделать – вот взять и рассказать: то это как, кому, где, когда. Делать что?
Зона выученной беспомощности – это место, где стыд делает Вас беспомощным и застывшим.
Стыда так много, что Вы обмираете, и покорно ждёте своей участи.
И вот здесь мы подошли к понятию нарратив.
Нарратив – это сюжет, изложение, история, повествование, рассказ, нечто сообщающее о чём-то. По сути дела, нарратив – это интерпретация того, что было, есть или будет. И да, интерпретация принципиально зависит от наблюдателя. Нарратив – это личный субъективный взгляд. Личный взгляд, изымающий из увиденного тематически отсортированную версию того, как хотелось, чтобы было.
Если кому-то удобно нарратив называть дискурсом – пожалуйста, в этом нет никакого ограничения. Вопрос лишь в том, что нарратив очень точно характеризует описывающего, его отношение и его восприятие, и его ожидания от результатов своего описания.
Есть огромное количество литературных исследований, где по работам писателя воссоздают его личность. И да, понятно, что разные исследователи по-разному, воссоздают, ибо тоже видят произведения писателя каждый по-своему. Вот это «по-своему» и есть нарратив.
Предположительно, нарративное представление о происходящем можно адресовать правому полушарию, целостному.
А стало быть дискурсивное представление о происходящем можно адресовать левому полушарию, думающему дискретно.
То есть, если предположения, что дискурс – это часть нарратива, и есть предположения, что дискурс противоположен нарративу.
В нашем случае – нам это не принципиально пока.
Итак, чтобы из зоны выученной беспомощности нужно остановить дурную историю. Выйти из шока и остановить своё участие в происходящем. И да, здесь мы вплотную подходим к понятию нарратив. Без него нам будет сложнее, именно поэтому, им и воспользуемся.
Итак, нарратив – это рассказ, который с почти профессиональной точностью описывает что-то. Под профессиональной точностью будем понимать необходимое разрешение нашего телескопа внимания, и стало быть, вместе с этим возникает некоторый уровень погрешности, которым можно или нельзя пренебречь, плюс мы имеем искажение призмы восприятия наблюдателя и имеем искажение призмы отношения наблюдателя, которое отражается в ошибке целеполагания, ибо любая поставленная цель всегда уже сразу несёт в себе зерно ошибки, зерно искажения на незнание обстоятельств будущего, на тёмную черноту неопределённости, которую ум считывает, как непредсказуемую опасность, и именно для этого ум эстраполирует прошлое на будущее, чтобы хоть как-то его предсказать, назначить, определить. То есть, опираясь о прошлое, описание будущего имеет признаки повторяющегося в новых формах прошлого. То есть, получается оксюморон: мы хотим получить точный ответ, точный рассказ, применяя при этом неточные средства. Но если то, что мы создадим окажется красивым, ошибку нам временно простят, но на потом нашу ошибку запомнят. Отсюда же приходит вопрос границы между добропорядочным заблуждением и намеренной ложью, где одно считается досадной ошибкой, а другое непростительным грехом.
Но на сколько бы мы ни были бы любимы и признаваемы сегодня, завтра нам все наши совершённые ошибки – 100% припомнят.
