МОЯ ЖИЗНЬ - ОНА ТОЛЬКО МОЯ. ВЫПУСК 22. ЭФИР ОТ 05.07.2018. Пять-семь фаз неизлечимого диагноза (Часть9). Третье погружение во третью стадию (продолжение).
Содержание выпуска:
И сегодня мы снова возьмём третью фазу, третью стадию. Это продолжение предыдущего выпуска от 14 июня 2018г.
Третья фаза – это торговище. Начало попытки выхитрить для себя лично преференции.
Итак, попытка хитрить – это попытка получить преференции. Мы вступаем в переговоры, чтобы получить для себя право приоритета.
Как мы это делаем? Мы меряемся смыслами. И вся эта словесная вязь между людьми нужна лишь для того, чтобы передать смысл, а иначе как можно достичь нужного результата, пытаясь выхитрить для себя преференции и избежать необратимого, и пропетлять между неизбежным.
Грубо говоря – это мерка смыслами. Мол, у кого смысл круче – тот и победил. И смыслы измеряются глубиной и простотой. То есть, лёгкостью и доступностью в сочетании с дифференциальной подходимостью «по размеру» каждому. Чем проще смысл – тем легче он поглощается и присваивается, а чем глубже смысл – тем глубже он проникает в человека и становится им. Человек не меняет смысл, но смысл меняет содержание человека. Часто действие смысла на человека сравнивают с преображением, но это не преображение, а дополнение по содержанию. Человек, он как жемчужина, каждым новым слоем амальгамы делает человек крупнее, дороже и особенней.
Разнообразие поддерживается дифференцируемостью и инклюзивностью.
Стабильность поддерживается разнообразием и приятием всего сущего.
Всё нужно разделить и всё включить.
И не стремиться к однообразию и поддерживать различия.
И особым шиком у желающих пропетлять является – я в него снежкой попал, а он в меня нет.
Я ему свой смысл навязал, а он мне не смог. Это похоже на то, как что-то является частью чего-то.
Условно говоря – мы друг друга обнимаем смыслами, и у кого смысл больше по размеру – тот и обнял этим смыслом всех и каждого.
Да, смыслы контекстны.
Да, смыслы секторальны.
Да, смыслы иерархичны.
Да, смыслы всеобщи.
Смыслы – это маркеры ценностей.
Способ метаболизма – это чаще всего способ извлечения пользы для себя, мол, переварю или нет ... чаще человек не переваривает, ибо чем примитивнее собеседник, тем сложнее переваривать его смыслы.
Смыслы не умных людей настолько примитивны, что иногда задаёшься вопросом – с ним всё в порядке?
Разговор может выглядеть так:
- Как Вы можете этим жить?
- А как Вы без этого жить можете?
Или по-другому.
- А разве так бывает?
- А разве бывает по-другому?
Ценности неумных людей такие же, как и умных, но последовательности разные.
Ценности умных людей и неумных людей не отличаются, а убеждения, построенные на этих ценностях, иногда диаметральные.
Эмоции, мысли и чувства кодируются в термины слов для компактного диалога. Внутри себя мы общаемся компактнее, чем снаружи.
Внутри нет фильтров искажений и поэтому, внутренний диалог может быть даже и компенсирующий, но очень концентрированный.
Здесь, на третьей фазе, начинается активная фаза. Она называется внутренний диалог. Когда снаружи своей собственной реальностью не удалось договориться с действительностью – начинаются проблемы смыслов. И чаще всего внутри. Внутренний диалог порождается попарным взвешиванием смыслов и установлением иерархий, которые, якобы помогут выбраться из сложностей. И когда неизбежность не удалось уболтать, пусть даже самыми изощрёнными смыслами и вымолить себе пощаду, внешняя торговля переходит вовнутрь и начинается оправдание себя, но сначала все победы, недостигнутые снаружи – сначала человек пытается одержать внутри, а когда и внутренний диалог не даёт внешнего изменения неизбежности – вот в этот момент внутренний диалог переход из обвинительной фазы других, в оправдательную фазу себя. Начинается «плач Ярославны», и вой до небес, что жизнь – это боль, и мир несправедлив и всё в мире не так, как надо.
Здесь, на третьей фазе, начинается активная фаза внутреннего диалога. Рубка идёт не на жизнь, а насмерть. Никто пленных уже не берёт. Внутри рождаются образы и субличности между ними разыгрываются нешуточные драмы. Человек разговаривает сам с собой, и иногда даже вслух. Вы это часто видели на улице, идёт человек и сам с собой вслух рассуждает о чём-то. Прям засада на засаде. И когда приходит усталость от внутреннего диалога – диалог выплёскивается наружу и ищется тот, с кем бы повоевать, ищется собеседник для жёстких переговоров. Когда и если ответ не находится внутри – он адресуется наружу, и часто в очень жёсткой или даже жестокой форме.
Индуктивная часть мышления – это попытка сохранить традиции, это попытка сохранить целостность, это попытка из частных случаев собрать целостную картину и на основании прошлого событийного ряда предсказать будущие ситуации и обстоятельства. Индуктивная часть мышления часто строится на теориях и обобщениях, это в лучшем случае, а в худшем, на надеждах и вере. Теория и иллюзия – это индукция.
Так вот индуктивная часть от целостной системы мышления, в этом конкретном случае, получает критерий оптимизации: «от плохого к худшему». То есть, своему плохому состоянию внутри ищется внешний источник, внешняя причина, чтоб поместить в него ответственность за то, что мне плохо, объявить его врагом и начать с ним бороться изо всех имеющихся сил, не беря пленных, не торгуясь, и не ведя переговоров.
Идея заговора, идея конспирологии, идея тайного умысла. Теперь, осталось найти кто этот кто-то. Начинаются каскады индуктивных умозаключений, которые заканчиваются назначением внешнего виновного и объявления ему войны. По сути, это паранойя.
И с точки зрения внешнего поведения – вот именно здесь появляется первая дилемма – что выбрать лучше: быть умным или быть красивым. То есть, взять за яйца и стребовать, или эротизировать отношения, понравиться и выклянчить. Это две совершенно разные стратегии. Одна обычно в доминанте, хотя постоянно присутствуют обе. Главная задача третьей фазы – остаться в прежнем качестве и уйти от неопределённости, которая заключается в том, что оправдаются ожидания на избежание необратимого, или неизбежность круче окажется. И именно поэтому, наиболее частые две фазы: а) пытаться давить; и б) пытаться заискивать и пробивать на жалость.
Связь мачо-чудовища-богатыря и нежной хрупкой красавицы – это и есть наиболее удачная компенсация третьей фазы.
Это называется работа на компенсирующее дополнение по недостающему.
Главная задача третьей фазы: хакнуть систему. Пропетлять. Пройти между капель и не вымокнуть.
Третья фаза – это начало попытки выхитрить себе лично преференции. Это нечто похожее, что все равны, а я ровнее остальных.
Третья фаза – это попытка проканать. Пропетлять. Не попасться. Оказаться уникальной или неповторимой. Упросить. Понравиться. Мол, если не могу победить силой, попробую победить умом или хитростью. Спровоцировать, подкупить, соблазнить. Попытка найти того, кому можно дать денег за надежду на изменение вектора.
Надо же ещё вспомнить и всем припомнить, что я на особом счету у бога и тогда может оказаться актуальной попытка молиться и требовать. Медитировать и делать всё, лишь бы избавиться от неизбежного, даже ценой всего мира. Как это так? Меня не будет, а мир будет. Помните монолог из «Войны и мира», где один из главных героев Пьер Безухов на поле брани внутри себя рассуждает в страхе о возможности своего небытия.
Третья фаза – это аутотренинги и амулеты, ритуалы и поиск причинности.
Ох, сколько примет разных в этот период вылезает наружу. Мнительность такая, что хоть за горизонт иди.
Упрямо ищется тот, с кем можно вступить в диалог и договориться, посулив всё, даже душу, лишь бы жило тело.
На третьей фазе: рулетка – причём это более доверительный инструмент гадания, чем гороскоп или карты таро, или маги с гадалками.
Тревожность достигает пика, и тогда любое недомогание сразу трактуется, как преддверие смерти.
Гной души льётся рекой. Без остановки. И на всех, кто оказался в этот момент рядом. И правильно, раз уж сам уши подставил? – получи.
Иногда мир кажется в копеечку. Это чем-то похоже на панические атаки, или эпилептические припадки, когда человек всё знает, всё понимает, а дышать не может или бьётся в конвульсиях и каждый припадок видится уже, как последний.
А уж сколько денег теряется на этой фазе – это даже уму не растяжимо. Сомнения и тревожность – раскрывают кошелёк настежь.
Но поскольку есть негатив, а он без позитива не ходит, у негатива тут же появляется вторичная выгода. Вторичная выгода негатива – это то, что люди потом назовут искушением дьявола. Собственно, даже первородный грех – искушение знанием – это и есть вторичная выгода.
То есть, раз уж идея пропетлять не проканала, тогда скулёж будет до небес, чтобы пробить на жалость всех, до кого можно будет дотянуться.
Если у бога свою исключительность выпросить молитвами не удалось, сместим вектор на людей. Объект меняется, а стиль не меняется. Под способ подбирается-подсортировывается цель. Если бога не удалось ушатать молитвами, начинается расшатывание близких людей.
Аскеза и жалость настолько затягивают, что даже проводятся мировые первенства – по жопе, по сиськам, по выбиванию слезы, по благотворительности. Между нищими и попрошайками и бомжами – конкуренция не ниже, чем между лютыми врагами на поле брани.
И никто не знает, во что снесёт человека уже через пятнадцать минут, или ныть начнёт, или желчь изрыгать с гноем и ядом.
А если какой-то доктор, вдруг, не понравился – ему бы лучше было вообще не рождаться. Мстя будет не просто лютой. Это будет ад.
Статистика и теория вероятностей легко соседствует с заговорами и молитвами. В общем, из огня, да, в полымя.
Напридумывать себе говна – это раз плюнуть, а поделиться им с другими – это второй раз плюнуть, и это приятнее, чем первый раз плюнуть. Но без первого раза не будет второго.
Итак, подведём промежуточный итог третьей фазы, когда человек хочет выхитрить для себя персональные преференции.
Первое – может, но не обязательно должна пробудиться истероидность на фоне лютого эгоцентризма. Вот лишь бы мне было хорошо, а как там другим – уже не важно. Мне бы спастись, даже если при этом рассчитаться чужими судьбами. Моя же боль больше их боли. А если выбить-стребовать не удалось сразу – не страшно, начнём пробивать на жалость, клянчить и по-всякому козлить, как только можно. Главное – это вызвать сопереживание и сочувствие к себе, трагедию отыграть и стать в ней жертвой напоказ. Цель – внимание к себе любыми путями. Собственная исключительность становится сверхценной идеей. Любое событие трактуется в минус, и как атаку против себя «уникального». Подозрительность ко всем и во всём. Всё чужое – оно не другое, а чуждое.
Второе – может, но не обязательно должно пробудиться мнительность по поводу и без повода. Любое изменение встречается тревогой и настороженностью. Внутри всё обожжено и больно прикасаться к чему бы то ни было. Хочется всего без боли. Но любое шевеление вызывает боль, и даже там, где нет боли – есть её тревожное ожидания «а вдруг». И поэтому, за одну ночь человек становится экспертом по своему главному тяжелому вопросу, и знает все фамилии наперечёт, и осведомлен во всех стратегиях решения, и вообще готов уже помогать другим. Человек начинает участвовать в жизнях других, чтобы таким образом попытаться изменить свою. То есть, тревога за себя переносится на тревогу за других. При тревожности проявлять активность – это хорошо, а по отношению к другим – и вовсе почётно. Условная последовательность может выглядеть так: первый шаг – внутренняя тревожность ищет точку приложения сил; второй шаг – любое шевеление в контексте мнительности мгновенно находит точку для тревоги, и чаще нереальную; третий шаг – силами мнительности любая точка тревоги раздувается до максимальных размеров, которые вообще могут быть достигнуты, до гротеска, до инверсии; четвёртый шаг – начинается активная деятельность, которая помогает преодолеть этот искусственно созданный объём тревоги, и чаще эта деятельность – она по отношению к другим, питая надежду это решить в своей собственной жизни, став экспертом на решении подобных задач для других людей. То есть, получается, что болезненное воображение торит дорогу неуёмной активности. Это такой вариант самозанятости: ум сначала пробуждает кучу кортизола и стресса, а потом организовывает активность, чтобы выжечь кортизол и адреналин деятельностью по борьбе с источником стресса.
Третье – может, но не обязательно должно пробудиться фокусировка на деталях, которые максимально причиняют боль, тревогу, страх. Идея преувеличить собою переживаемые трудности – это естественная реакция мнительности на беспокойства и случайности. Но ладно бы только преувеличение, но тут же опять же средствами мнительности намеренно выискиваются даже несуществующие трудности и сложности. Возникает очень интересный парадокс: человек хочет решить свой вопрос и даже действует, но где-то в глубине своей души он не верит себе до конца, не верит в удачный исход его усилий. Это чем-то похоже на поход на войну, чтобы там сразу сдаться в плен и страдать ещё больше.